истории
6 недооценённых русских писателей по мнению Валерия Меринова
Кандидат филологических наук, преподаватель литературы Валерий Меринов рассказал о шести современных русских писателях, которых недооценивают школьные учителя, преподаватели вузов и студенты.
1. Венедикт Ерофеев — «Москва — Петушки»
Хотя книга написана в 1970 году, она остаётся в поле зрения наших современников. Ерофеева переводили на иностранные языки, озвучивал актёр Венедикт Смехов, музыкант Сергей Шнуров, текст поэмы отражается в сочинениях других авторов. Уже не говорю о серьёзных комментариях к поэме, которые по объему превосходят само произведение.
Сергей Довлатов назвал Ерофеева «не одним из лучших, а самым лучшим прозаиком 20 века, самым ярким и талантливым».
Сегодня молодому поколению невозможно читать поэму, не обращаясь к комментариям. Дело в изощрённой технике языковой игры. В текст внесены разнородные пласты речи. С одной стороны, советские газетные штампы, партийные лозунги, строки из советских песен, известные из школьной программы скрытые цитаты — реминисценции из советских и русских классиков. С другой — библейские и сказочные аллюзии, фольклор, ориентация на гомеровскую «Одиссею», «Божественную комедию» Данте, «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева.
Книга погружает читателя в советский контекст, страшный убогостью и беспросветностью быт предместий и провоцирует на изучение интертекста — мировой литературы.
Хотя книга написана в 1970 году, она остаётся в поле зрения наших современников. Ерофеева переводили на иностранные языки, озвучивал актёр Венедикт Смехов, музыкант Сергей Шнуров, текст поэмы отражается в сочинениях других авторов. Уже не говорю о серьёзных комментариях к поэме, которые по объему превосходят само произведение.
Сергей Довлатов назвал Ерофеева «не одним из лучших, а самым лучшим прозаиком 20 века, самым ярким и талантливым».
Сегодня молодому поколению невозможно читать поэму, не обращаясь к комментариям. Дело в изощрённой технике языковой игры. В текст внесены разнородные пласты речи. С одной стороны, советские газетные штампы, партийные лозунги, строки из советских песен, известные из школьной программы скрытые цитаты — реминисценции из советских и русских классиков. С другой — библейские и сказочные аллюзии, фольклор, ориентация на гомеровскую «Одиссею», «Божественную комедию» Данте, «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева.
Книга погружает читателя в советский контекст, страшный убогостью и беспросветностью быт предместий и провоцирует на изучение интертекста — мировой литературы.
2. Виктор Пелевин — «Омон Ра», «Чапаев и Пустота»
Одна из самых загадочных персон русской литературы, скрывающийся от журналистов человек-тайна, мистификатор. Первое время даже сомневались в его существовании.
Его романы и слоганы стали культовыми: «Солидный Господь для солидных господ». Количество литературных премий трудно перечислить, как и количество романов.
Пелевин будет любопытен тем, кто интересуется буддизмом, учением Кастанеды, эзотерикой, практиками «расширения», освобождения — бегства человека из репрессивного, тоталитарного по сути социума, возможного только в сознании как пространстве свободы. Это как вариант прочтения или идеологический срез, здесь вечные больные вопросы, которые поднимают пациенты русского пути.
Пелевина нужно именно читать. Его трудно экранизировать или пересказать сюжет. Чертовски весел, ироничен и остроумен. Само воплощение достоинства литературного текста, бездна фантазии. Одновременно трогателен, сентиментален, книжен. Играет цитатами, идеями, образами. Отсюда яркий комический эффект. На это накладывается остросюжетная фантасмагорическая интрига.
Одна из самых загадочных персон русской литературы, скрывающийся от журналистов человек-тайна, мистификатор. Первое время даже сомневались в его существовании.
Его романы и слоганы стали культовыми: «Солидный Господь для солидных господ». Количество литературных премий трудно перечислить, как и количество романов.
Пелевин будет любопытен тем, кто интересуется буддизмом, учением Кастанеды, эзотерикой, практиками «расширения», освобождения — бегства человека из репрессивного, тоталитарного по сути социума, возможного только в сознании как пространстве свободы. Это как вариант прочтения или идеологический срез, здесь вечные больные вопросы, которые поднимают пациенты русского пути.
Пелевина нужно именно читать. Его трудно экранизировать или пересказать сюжет. Чертовски весел, ироничен и остроумен. Само воплощение достоинства литературного текста, бездна фантазии. Одновременно трогателен, сентиментален, книжен. Играет цитатами, идеями, образами. Отсюда яркий комический эффект. На это накладывается остросюжетная фантасмагорическая интрига.
3. Владимир Сорокин — «Очередь», «Норма», «Голубое сало»
Так же, как и Пелевин, отмечен литературными премиями. Это важно, потому что судьи — это квалифицированные и обладающие тонким чутьем на талант литературоведы и литературные критики.
Что нужно знать о Сорокине?
Классик русской литературы. «Очередь», «Норма», «Голубое сало» уже в числе классических текстов. Современные интеллектуалы на вопрос: «Кто? Пелевин или Сорокин?», — отвечают: «Конечно, Сорокин!».
Сорокин — концептуалист, выходец из советского мира и с ним разбирающийся. Концептуализм — сознательная реакция на языковую и культурную сторону контекста. Рефлексия, направленная в сторону стилей, языковых пластов: идеологического, культурного, бытового, научного, квазинаучного, — выявляет, доводит до предела их нелепость, лживость, уродство, разоблачает их претензии быть адекватными языками культуры. Это конструирование в чистом виде.
Сегодня, в эру возвращения и ностальгии, новой мифологии, социальная сатира, ирония, развенчание кумиров как никогда актуальны. Он создает жёсткие миры, близкие к жанру антиутопии — вымороченный, абсурдный мир насилия, пошлости, бессмысленности.
Литературный предок Сорокина — Салтыков-Щедрин. Романы, повести, сценарии автора — погружение в глубинную Россию, её настоящее и будущее. Из более или менее современных — «День опричника». Во многом пророческое сочинение, гениальное проникновение в строй мысли правящего класса России.
Так же, как и Пелевин, отмечен литературными премиями. Это важно, потому что судьи — это квалифицированные и обладающие тонким чутьем на талант литературоведы и литературные критики.
Что нужно знать о Сорокине?
Классик русской литературы. «Очередь», «Норма», «Голубое сало» уже в числе классических текстов. Современные интеллектуалы на вопрос: «Кто? Пелевин или Сорокин?», — отвечают: «Конечно, Сорокин!».
Сорокин — концептуалист, выходец из советского мира и с ним разбирающийся. Концептуализм — сознательная реакция на языковую и культурную сторону контекста. Рефлексия, направленная в сторону стилей, языковых пластов: идеологического, культурного, бытового, научного, квазинаучного, — выявляет, доводит до предела их нелепость, лживость, уродство, разоблачает их претензии быть адекватными языками культуры. Это конструирование в чистом виде.
Сегодня, в эру возвращения и ностальгии, новой мифологии, социальная сатира, ирония, развенчание кумиров как никогда актуальны. Он создает жёсткие миры, близкие к жанру антиутопии — вымороченный, абсурдный мир насилия, пошлости, бессмысленности.
Литературный предок Сорокина — Салтыков-Щедрин. Романы, повести, сценарии автора — погружение в глубинную Россию, её настоящее и будущее. Из более или менее современных — «День опричника». Во многом пророческое сочинение, гениальное проникновение в строй мысли правящего класса России.
Следующие три имени — Д.Л. Быков, А.Г. Невзоров, Е.М. Шульман — потребуют предварительного объяснения. Мир литературы сам по себе прекрасен, увлекателен, интересен. Быков даже говорит о научении человека добру путём нравственно-эстетического потрясения. Это верно. Однако надёжное выстраивание нравственных координат требует прямого, дидактического слова. Поэтому мои предпочтения сдвинулись в сторону не литературных жанров, но — в силу достоинств авторов и производимых ими текстов — близких к публицистике, литературно-критической статье и научному комментарию. Все три фигуры — выдающиеся в своём роде.
4. Дмитрий Быков
Быков закончил факультет журналистики МГУ. Грандиозны энциклопедические знания и невероятна та легкость, с которой он, как фокусник, вытаскивает из огромного чердака своей памяти факты, имена, названия. Нечеловеческая эрудиция, разнообразие и обширность его творчества соответствуют уровню таланта.
Он — крупный и интересный поэт, писатель, автор десятков книг: романов «Орфография», «Остромов, или Ученик чародея», «Июнь», повестей, сборников стихов и других произведений. Публицист, биограф, журналист, теле- и радиоведущий, сценарист, учитель в школе, профессор кафедры мировой литературы МГИМО, критик отечественной и зарубежной литературы. Знамениты его «Сто лекций», интерактивная программа «Колба времени».
Романы сами по себе хороши. Удивительное сочетание фантастики, авантюрного сюжета, плотной, подробной и убедительной социальности и философичности. Его речь — факт литературный. Она виртуозна.
5. Александр Невзоров
Невзоров блестящ, метафоричен, остроумен, чертовски смел, циничен и добр одновременно. Феноменальная эрудиция. Действует отрезвляюще.
6. Екатерина Шульман
Шульман — то же самое, но положенное на твёрдую научную политологическую почву. Она поражает научной эрудицией и, главное, оптимизмом.
Быков закончил факультет журналистики МГУ. Грандиозны энциклопедические знания и невероятна та легкость, с которой он, как фокусник, вытаскивает из огромного чердака своей памяти факты, имена, названия. Нечеловеческая эрудиция, разнообразие и обширность его творчества соответствуют уровню таланта.
Он — крупный и интересный поэт, писатель, автор десятков книг: романов «Орфография», «Остромов, или Ученик чародея», «Июнь», повестей, сборников стихов и других произведений. Публицист, биограф, журналист, теле- и радиоведущий, сценарист, учитель в школе, профессор кафедры мировой литературы МГИМО, критик отечественной и зарубежной литературы. Знамениты его «Сто лекций», интерактивная программа «Колба времени».
Романы сами по себе хороши. Удивительное сочетание фантастики, авантюрного сюжета, плотной, подробной и убедительной социальности и философичности. Его речь — факт литературный. Она виртуозна.
5. Александр Невзоров
Невзоров блестящ, метафоричен, остроумен, чертовски смел, циничен и добр одновременно. Феноменальная эрудиция. Действует отрезвляюще.
6. Екатерина Шульман
Шульман — то же самое, но положенное на твёрдую научную политологическую почву. Она поражает научной эрудицией и, главное, оптимизмом.
Шесть мифов о современной психиатрии
Смирительные рубашки и врачи-садисты — так многие представляют себе психиатрические лечебницы. Сотрудники областной психоневрологической больницы Белгорода рассказали, как там на самом деле.
|Читать|
|Читать|
